В январе 1942 года я добровольно вступила в ряды защитников Родины, будучи студенткой 2-го курса медицинского училища.
Направили меня в эвакогоспиталь, который занимался эвакуацией раненых по железной дороге в тыл страны для дальнейшего лечения. Госпиталь был расположен на железно¬дорожной станции, погрузка производилась в товарные вагоны. На крышах вагонов были нарисованы крупные красные кресты — это означало, что здесь раненые, и мировой конвенцией запрещено и бомбить, и стрелять, но немцы этим пренебрегали. Самолеты летали регулярно, мы спешили, чтобы успеть погрузить до следующего появления. И вот однажды станция оказалась в самом пекле.
Бомбардировщики появились внезапно, сбрасывая фугасные бомбы. В один из вагонов, где находилось уже два тяжело раненых человека, попала бомба — вагон загорелся, как свечка. Подступиться было невозможно, пламя охватило весь вагон. Из вагона доносились крики о помощи, а мы, забыв обо всем, стояли и горько плакали от беспомощности. Это было первое крещение, где закалялся дух пришедших на жестокую войну. Прошло время, и я научилась более квалифицированно оказывать медицинскую помощь. Меня перевели в полевой хирургический госпиталь в составе первой гвардейской танковой армии. Одна из воинских частей оказалась в окружении, кончились снаряды и патроны.
К этому месту была направлена колонна автомашин с боеприпасами, а я должна была забрать раненых. Прорваться к ним можно было только через р. Днестр. Наводили понтонные переправы, но их бомбили, и нам самолетом сбросили новый маршрут. На вторые сутки, не спавши, мы снова двинулись к Днестру. Начальник колонны предупредил меня, чтобы я не уснула, иначе водитель тоже уснет. Ехали утром, взошло солнце, пригрело — веки сами сомкнулись. Наша машина медленно наклонялась набок — водитель тоже не выдержал. По полю разлетелись ящики со снарядами, тут же были и детонаторы от гранат — взрыв был неминуем. Разнеслась команда всем рассредоточиться. Начальник колонны и несколько солдат подбежали к нам, мы не могли выйти: дверцы покорежило. Нас освободили, и взрыва мы ждали уже в кювете. Но и на войне бывают исключения, хотя страшно было всем.
Нашу армию перебросили к Курску, но в бои не вводили. Мы не знали к чему готовимся, но тщательно проверялась техника, готовились и мы — медики. И вот настал день, все пришло в движение. После артподготовки в дело пошли танки — началось сражение, которому не было равных. Пошли раненые, их везли на машинах или они шли своим ходом.
Сутками стояли у операционных столов: оперировали, удаляли осколки и отправ¬ляли дальше. Меня отпустили немного передохнуть, и я пошла взглянуть в ту сторону, где шла битва. Стоял страшный гул от взрывов и скрежет металла: танк шел на танк. А в небе было черно от самолетов: сбитые падали вниз на землю, оставляя за собой черный дым, стоял сплошной гул. Но немцы отступили, не выдержав такого натиска.
