После окончания Смоленского ВПУ им. Молотова в марте 1942 г. был направлен в резерв командно-политсостава 56 армии АКФ г. Керчь. Здесь находилось уже около 1000 человек.
На Керченский плацдарм с таманского берега Кавказа перебрасывались новые войсковые подразделения. Было видно, что наше командование готовило план наступления в Крым и тем самым намеревалось оказать помощь г. Севастополю.
Но немцы разгадали план нашего командования и к концу апреля 1942 г. стянули с других участков фронта в Крым большое количество танков и самолетов и за 2-3 дня до нашего наступления нанесли внезапно сильный удар по нашим войскам.
После упорных боев 8 мая 1942 г. фронт был прорван, и наши войска отошли в сторону Керчи и Проянва.
Немцы быстро подошли к Керчи, а наш резерв сидит и ждет приказа. Когда приказ получили нас построили по-ротно и бросили на оборону Керчи в район завода Войкова. Мы пробыли в обороне одни сутки и нас сменил батальон морской пехоты. Нам разрешили переправиться на Таманский берег.
В майские жаркие дни трудно было дышать. Нет воды, люди голодные, спешат к Керченскому проливу. А когда мы пришли на берег пролива, то увидели, что сюда были доставлены многие тысячи раненых бойцов и командиров с передовой, много гражданских, семейных, детей, стариков и старух, многие утопают в проливе, но с берега пускаются многие тысячи новых «пловцов», а над ними все время самолеты с черными крестами на крыльях расстреливали людей из пулеметов. Днем и ночью над проливом стояли стоны: «Спасите! Помогите!» Вода в проливе в то время казалась красноватой от людской крови.
Но люди прибывали и прибывали, на берег пролива и гибли под вражескими снарядами и бомбами. Это был насто¬ящий ад.
А переправы организованной не было.
Но никто не хотел сдаться в плен немцам. И на берегу пролива была большая работа за спасение своей жизни.
Люди хватали всё, что могло держаться на воде: из бочек и досок сколачивали плоты, надували автомобильные камеры. машины были без колес.
В такую работу включился и я с моими товарищами. срубили с автобуса крышу, нашли вёсла и взяли вёдра на случай отлива воды и спустили «лодку» на воду. Было вроде хорошо, но плохо то, что к нам бросилось много желающих и нам пришлось упрашивать людей, что всех забрать не можем и договорились, что «лодка» будет плавать туда и обратно. В «лодку» посадили 15 человек подряд, не разбирая офицер или рядовой и мы поплыли. Но солнце садилось и стало темнеть.
Течение пролива нас отнесло в открытое море. Мы уже не видели берегов пролива и компаса у нас не было.
Но на наше счастье появился военный катер и моряки крикнули, что мы плывем к немцам, развернитесь на 180°. Мы их просили взять нас на буксир. Они отказались и быстро скрылись. Мы развернулись и продолжали плыть.
Минут через 20-30 видим, идет баркас и он забрал нас на борт, к утру вывез к Таманскому берегу. Немецкие самолеты сильно обстреляли баркас и капитан скомандовал всем прыгать в воду. Мы прыгнули кто как мог и с трудом вышли на сушу и пошли на сборный пункт в г. Краснодар, где я и получил приказ о назначении замполитом.
В это время гитлеровцы упорно стремились к берегам юга нашей стороны — Кавказской нефти. Они главный удар решили нанести по направлению Новороссийска и Туапсе.
Наш 151-й полк формировался на Кубани, Я был назначен в 5-ую роту. Но немцы быстро наступали и нам приказали отступить на Горячий ключ, где я был назначен политруком стрелковой дивизии и наша рота была направлена на решительный штурм Лысой Горы. Мы двое суток штурмовали эту гору. Она много раз переходила к нам и возвращалась к гитлеровцам. Ее подножие покрывалось людскими трупами фашистов и советских воинов. Но в результате огромных усилий в этой кровавой бойне мы овладели высотой и закрепились, оказав тем самым большую помощь Другим подразделениям в выполнении их задач по разгрому немецких войск. Я в этом бою был 23 сентября ранен и отправлен в госпиталь № 4324, где лечился до 26.11.42 г. После лечения отправлен в резерв политсостава Северо-Кавказского фронта. 20 Декабря 1942 наша 30 Иркутская дивизия, за разгром сильной группировки войск противника, была преобразована в 55 гвардейскую дивизию.
В ноябре 1943 г. был направлен на Керченский участок фронта Дивизия входила в состав Отдельной приморской армии.
По приказу командира полка заняли исходную позицию для наступления на высоту 1645 на подступе к г. Керчь. Командир батальона для постановки задачи собрал всех командиров рот, зам по строевой, нач. штаба и присутствовал секретарь партбюро полка и я слушали задачу для наступления каждой роте. И вдруг один шальной снаряд разорвался. Комбат был убит, многие получили сильные ранения. Остальные остались невредимы.
Когда я доложил об этой трагедии командиру полка, времени до наступления оставались считанные минуты, командир полка приказал принять мне командование батальоном и выполнять боевую задачу.
Я отдал приказ командирам роты о готовности и они разошлись. В «Ч» началась артподготовка и за ней батальон должен идти в бой, но смотрю — атаки нет. Я вынужден был выскочить из окопа и крикнул: «За мной! За мной! За Сталина, вперед». Тут рота одна за другой поднялись в атаку и быстро заняли первую траншею, потом вторую, потом третью заняли с большими потерями и всю высоту. На этой высоте меня ранили. Я доложил комполка о выполнении задачи и получил от него разрешение передать командование батальоном командиру пулеметной роты.
После госпиталя вернулся в свой полк и свою 55 гвардейскую дивизию и получил свой батальон и продолжил воевать уже на Белорусском фронте под Минском.
