В начале апреля 1941 года полк переехал в г. Стрый. Там же находился штаб дивизии, второй танковый полк и артполк.
Примерно в 5 часов 15 минут 22 июня связной на мотоцикле привез пакет с сообщением о нападении фашистов на нашу страну. Наш комбат произнес: «Война! По машинам!» С трудом добрались до города. Его было не узнать: кругом все горело, фашистские самолеты громили дома. Поздно вечером комбат принял по рации приказ командира полка двигаться на Львов, но в город не входить, т.к. с чердаков улицы обстреливают «бендеровцы».
Двигались мы всю ночь, несколько танков встало: кончилось горючее. Только 24 июня мы достигли города Броды. В километрах десяти за Бродами собралась наша 12 танковая дивизия. Комбат получил задание преодолеть еще 70 км. и выбить фашистов с приграничного пункта. При появлении наших танков немец побежал. При отходе фашисты ставили какие-то, как нам показалось сковородки, на дорогу. Мы даже не подозревали, что это мины. Преследовать фашистов отправился один наш танк, остальные остались в городе. Поддержки ни со стороны артиллерии, ни со стороны авиации не было. В то время рации устанавливались только на танке командира батальона и выше.
Команды подавались флажками. Нам дали задание: овладеть высотой, которая находились в трех километрах от города. Завязался горячий бой. На танке находились два бака с горючим, танковый бензин, вещмешки и шинели. Все это загорелось, пушка вышла из строя. Броня раскалилась, дышать было нечем. Мы сняли с себя гимнастерки. Помню, немец ведет по нам шквальный огонь, но прошибить броню не может. Видно произвольно открылся люк башни, осколки посыпались в танк. Вдруг из-под боеукладки показался огонь. Мотор заглох. Мы повыскакивали из танка. Я отполз метров десять, не чувствуя ног. Оглянулся назад, ноги на месте, но такое ощущение, что их нет. В метрах трестах от танка стоят на высоте пять фашистов с автоматами, а впереди, метрах в десяти, высокая рожь — мое спасение. Я что есть силы, на руках, пытаюсь дотянуться до ржи. На счастье почувствовал ноги.
Не обращая внимания на руку, ползу, временами теряя сознание, главное — быстрее до ржи, до своих. На полпути меня подобрали свои. Взятый городишко снова оставили. Лежу в лесу, откуда утром вышли в наступление, вдруг бегут ребята и кричат: «Братцы, нашего лейтенанта разорвало на куски штукой, которая летит с самолета и воет». Так познакомились с бомбами.
На следующий день привезли меня в Тернополь на аэродром. Обступили меня молодые ребята — летчики с истребителей, расспрашивают. Рассказал им, в каком аду побывал: один танк без подкрепления, без авиации. Сделали мне перевязку, отвели в госпиталь. В госпитале — ночной кошмар: на койках голые доски. На досках — раненые, некоторые в чем мать родила.
Медперсонал смотрит косо. Всего не описать.
А дальше бои за Днепр, за Киев. Пришлось повоевать и в пехоте, и в артиллерии. Весной 1943 года получил танк Т-34 в Сормове. Погрузились на платформы — и под Прохоровку. Дальше — Белгород в составе 4 Гвардейской танковой бригады второго отдельного танкового корпуса. В августе 1943 года двинулись под Смоленск, потом в Белоруссию.
В конце декабря 1943 года попытались ночью ворваться в Витебск. Продвинулись километров на семь к немцам в тыл. Но с одной из вышек по нам открыли шквальный огонь. Я вел свой танк крайним с фланга. Раздавил пулемет и уничтожил огневую точку, но был подбит. Погиб командир и башнер, разбили оптику и пушку, мотор правда не повредили. Меня контузило, но мне удалось затушить огонь в танке и вывести машину в укрытие. Ко мне подбежал командир части и написал на бумаге (я же ничего не слышал): «Постарайся вывести танк к своим — в деревню Копти». На танк положили раненых. Сложно было из стана врагов вырваться к своим. Но вот и Копти. Меня уже ждала машина из медсанбата. Живых сняли и положили в машину, а мертвых я повез дальше в тыл. Потом, когда я выздоровел, каждую ночь уезжал на передовую, вывозил наши подбитые танки. 24 июня 1944 года началась операция «Багратион». Поздно вечером наш корпус пустили в прорыв, в глубокий рейд, т.е. в тыл врага. Самолет-разведчик передавал с воздуха данные нашему комбригу, и мы громили фашистов, отходящих и тех, что шли на подкрепление. Помню числа 26 июня шла немецкая колонна, впереди восемь танков (охраняли колонну). Мы дали ей продвинуться и стремительно с хвоста врезались в нее. Ошеломленные немцы бросились удирать кто куда. Побросали свои танки, даже моторы не заглушили, но мало кому удалось спастись. А к железнодорожной станции в это время подходил состав с пушками. Командир мне крикнул: «Не дай уйти фашисту!» Мы завладели эшелоном.
На своем пути много освободили концлагерей, людей которых Угоняли. 2 июня мы подошли к Минску. Был вечер, впереди шел танк младшего лейтенанта Фроликова, за ним с дистанцией метров триста — мой. Вдруг танк Фроликова вспыхнул, лейтенант погиб. Мы остановились, а на утро вновь пошли вперед. Городом мы овладели быстро. Население нас встречало цветами. Мой танк был весь в цветах. А впереди еще ждали жаркие бои...
