Наш полк состоял из студентов институтов и техникумов Смоленской области. 4 июля 1941 года в сумерках занял оборону на Оршанском направлении (Белоруссия). Окопались мы на ржаном поле, хорошо замаскировались, над нами пролетали немецкие самолеты, но нас не заметили. Вокруг горели города и села. 5 июля нас усилили пулеметами, гранатометами, бутылками с зажигательной смесью. Впереди слева шел бой, который затих поздно вечером. К концу дня мы закончили окопные работы, замертво уснули, кроме боевого охранения. 6 июля перед восходом солнца услышали команду: «Приготовиться к бою, огонь открывать только по команде!» Я огляделся, слева, ближе к дороге, заметил противотанковое орудие (сорокапятку). Обрадовался, значит ночью подошло подкрепление. Я и мои соседи были спокойны, смотрели с любопытством в сторону шоссе. Солнце поднялось, стало теплее.

Страха не было, но душевное состояние было похожее на то, когда ждешь опаздывающий поезд. Слышно было шум танковых моторов и мотоциклетную трескотню. Мотоциклисты приблизились вплотную, и в просветах ржи были видны их головы и отблеск солнца на их касках. Они слева и сзади, значит немецкая разведка нас не заметила, и мы внезапно нанесли удар по колонне. На душе стало легче, мышцы Расслабились, тело отдыхало. Высоко в небе пели жаворонки, в лесу разливались соловьиные трели, глаза увидели мелких букашек, ползущих по брустверу окопа, и капли росы на колосьях ржи. «Это все родное, и это родное надо защищать дорогой ценой — своей жизнью». Вскоре появились танки, ожидание закончилось. Время остановилось. Заряжаю фанаты капсюлями и при этом коснулся комсомольского билета, который был зашит вместе с паспортом и зачетной книжкой во внутреннем кармане гимнастерки, и понял, что буду бить врага нещадно, до последнего вздоха. Наконец голова немецкой колонны подошла вплотную к нашей линии обороны. Артиллеристы открыли огонь. На дороге загорелись сразу три танка. Танки сошли с дороги в рожь вправо и влево, продолжая двигаться на нас. С машин посыпалась пехота и, прикрываясь танками, бежала на наши позиции. Немцы открыли по нам ураганный огонь из танков и минометов. От разрывов гудела земля, непрерывно жужжали осколки, на голову падали комья земли и песка. Метрах в 200-х от меня вспыхнул еще один танк. Танки стали отползать назад, а пехота пыталась атаковать нас, но не выдержала нашего огня и отступила. Первая атака была отбита. Мы познали свою силу и убедились, что немцев мы можем бить, и бить неплохо.

Потушив горевшую рожь, поправив траншею и почистив оружие, готовимся к отражению очередной атаки. Вскоре принесли завтрак, но он был сорван. Налетели пикировщики и бомбили нас жестоко. Самолетов было много. Сбросив бомбы, они снижались, поливая нас из пулеметов. Раненных и убитых у нас было больше, чем при отражении танков. Еще дымились воронки от бомб, как немцы стали обрабатывать нас артиллерией и минометами. Потом снова пошли танки и пехота. Артиллеристы открыли огонь по танкам, но интенсивность их огня была слабее, чем раньше, наверное, сильно пострадали при бомбежке. Один из танков быстро продвигался в сторону нашего взвода. Навстречу ему поползли гранатометчики, во главе с командиром взвода, и стрелки с гранатами. Перебили гусеницы, а потом подожгли горючкой, экипаж был уничтожен. Пулеметчики остановили пехоту, а стрелки бросились в контратаку и вынудили немцев отступить. Третья атака, как и предыдущие атаки немцев, была отбита.

Во рту было горько от гари, дыма и песка. От жажды язык распух, губы потрескались и кровоточили, ноги и руки дрожали от усталости. Принесли обед, но есть не было сил. В голове одна мысль; выдержим ли следующую атаку, ведь нас осталось мало. Я решил биться до предпоследнего патрона, последний оставить для себя, это будет лучше, чем фашистский плен. Солнце скатилось к закату. У нас стояла тишина. Далеко слева послышалась канонада. Значит немцы решили прорваться там. Мы стали хоронить погибших товарищей. Часа через полтора бой слева затих, значит соседи не выдержали. Вокруг братской могилы построили полк. Командир полка, пожилой седой майор, сказал нам: «Спасибо ребятки. Родина вас не забудет!», сказал это так проникновенно, что у нас на глазах выступили слёзы, и мы гаркнули: «Ура!», вмес¬то «Служим Советскому Союзу». Встав на колени, поклонились погибшим товарищам, дали салют. Отступаем на новый рубеж.